Дочитала историю Парижской Коммуны, написанную с самых консервативных позиций ("The Fall of Paris: The Siege and the Commune 1870-71" by Alistair Horne).
Алистар Хорн даже не скрывает восхищения Бисмарком и немецким порядком, со смаком описывает зверства Коммуны (прокурора Коммуны Риго и вовсе сравнивает с Гиммлером), не забывает упомянуть "петролейщиц", и, порицая версальцев за излишнюю жестокость (20 000 убитых за неделю - это больше, чем якобинцы извели за весь 93 год). в то же время подчеркивает, что Тьер спас Францию. Он вполне серьезно утверждает, что ennui, она же скука - вот главный стимул, побуждающий французов то и дело свергать законную власть. Поэтому, добавляет он с истинно английским презрением, законной во Франции считается любая власть, которая образуется по итогам революции или на худой конец coup d'etat. После отечественных апологетических сочнений читается очень освежающе.
В книге имеются яркие, хотя и несколько однообразные портреты лидеров Коммуны: все они фанатики, в обилии наделенные человеческими слабостями (кто трус, кто развратник, кто фанфарон и т.п.). Впрочем, что с них взять - французы! И вот читаю я про них, и думаю - кого мне напоминают эти молодые люди, прибывшие в Париж из провинции, тут же с головой погрузившиеся в интриги и заговоры, и в игру по самым высоким ставкам: или грудь в крестах, или голова в кустах. И сообразила - так это же шевалье Д"Артаньян!. Похоже, Дюма описывал вполне сложившийся национальный тип, и его романы вовсе не так авантюрны, как принято думать. Правда, к 20 веку французы присмирели, и, вместо того, чтобы устраивать революции каждые двадцать лет (как раз подрастает новое поколение, которому тоже хочется своей доли романтики), устраивают их от силы раз в полвека.
ЗЫ1. Вспомнила старый английский анекдот. Джентльмен заходит в книжную лавку и просит конституцию Франции. Ему вежливо отвечают: "Извините, сэр, мы не держим периодических изданий". В общем, жизнь кипела.
ЗЫ2. Оказывается, базилика Сакре-Кёр на Монмартре воздвигнута на том самом месте, где национальная гвардия при посильной помощи населения отбила у солдат пушки - с чего и начался очередной парижский бунт, вылившийся в Коммуну. Поставлена в знак покаяния и искупления. Что-то не упомню, чтобы наш экскурсовод про это говорила.